29 июня 1929 года в последний раз собрался на свое заседание совет Московского вегетарианского общества, которому высший законодательный орган — Всероссийский центральный исполнительный комитет — приказал прекратить всякую деятельность. пишет «Ъ». Самым примечательным в этом акте было то, что советская власть преследовала организацию вегетарианцев по тем же причинам, что и царская.
«Надо есть по-коровьи»
После публикации в 1878 году в журнале «Вестник Европы» статьи ботаника и педагога А. Н. Бекетова «Питание человека в его настоящем и будущем» к двум проклятым русским вопросам — «кто виноват?» и «что делать?» — добавился вопрос «как питаться?».
«Наука и техническая практика,— писал он,— должны приняться за выработку формулы смешанной, но чисто растительной пищи, не дожидаясь того времени, когда на земле исчезнет — или почти исчезнет — возможность примешивать к ней животные продукты. К счастью, элементы пищи будущего уже и теперь намечены наукой. В Европе существует даже общество, поставившее себе задачей не только исключительно питаться растительною пищей, но и распространять то убеждение, что пища эта есть единственно естественная и согласная с природою человека. Члены этого общества называют себя «вегетарианцами» и, очевидно, верно оценили дело».
Профессору импонировали и убеждения зарубежных вегетарианцев в том, что убийство животных ради пищи не согласуется «с высшим проявлением человеческой природы» — гуманностью. «Любовь не только к одному человечеству, но и ко всему живому, даже ко всему, что входит в состав вселенной,— вот высшее проявление этого благороднейшего атрибута нравственно-развитого человека»,— писал Бекетов. И признаваясь, что он пока не вегетарианец, призывал современников начать бороться с вековым предрассудком, что человеку обязательно надо есть мясо.
С дискуссии вокруг этой статьи и началось распространение вегетарианских идей в России. Интерес к труду А. Н. Бекетова был столь велик, что вскоре его издали отдельной брошюрой. До 1890-х годов она была единственной книгой на русском языке о вегетарианстве. Но тот, кто владел английским или немецким языком, мог читать обширную зарубежную литературу и прессу на эту тему, выходившую в Европе и Америке с середины XIX века.
Несколько таких просвещенных петербуржцев исповедовали «вегетаризм», как тогда говорили, уже с 1860-х годов, но не оформляя свой кружок в официальное общество с уставом и не занимаясь пропагандой. О них писал в своих воспоминаниях переводчик Ю. О. Якубовский, служивший в конце 1880-х годов в одном из петербургских банков:
Приблизительно в это время в Петербурге праздновало 25-летие своего существования первое русское общество вегетарианцев, которое в шутку называли «Ни рыба ни мясо»».
Кто знал польский язык, тот зачитывался книгами врача К. Моэса-Оскрагелло. В его «Природной пище человека» были даже рецепты вегетарианских блюд. Писатель Н. С. Лесков, тяготевший к вегетарианству с начала 1880-х годов, так оценил эту работу:
«Она прекрасна и очень любопытна, но кулинарная ее часть сурова. В нашем положении так ставить дело нельзя… Нам не создавать сразу богатырей и силачей, а надо рассчитывать более на среднего человека… Зачем пугать людей, что если не есть убоины, то уже непременно надо есть по-коровьи. Этой крайностью уже много испорчено».
Но в основном в эти годы модные идеи вегетарианства распространялись устно. Так, в воспоминаниях о революционере Л. Б. Красине его брат доктор технических наук Г. Б. Красин писал:
«Леонид (родился в 1870 году.— «История») был очень серьезным и настойчивым мальчиком и держал себя очень самостоятельно. Лет 13 или 14, познакомившись с идеями вегетарианства от заезжего в Тюмень последовательного вегетарианца чеха Ружички, Леонид объявил себя вегетарианцем и придерживался вегетарианского режима в течение одного или полутора лет».
«За недостатком хорошей, опытной хозяйки»
Новый всплеск увлечения вегетарианством в России произошел после публикации в 1892 году в журнале «Вопросы философии и психологии» статьи Л. Н. Толстого «Первая ступень», в которой он призывал отказаться от мясной пищи — прежде всего по этическим мотивам.
Последователи графа Толстого принялись доказывать, что вегетарианство имеет древнейшие корни и многие из выдающихся мыслителей, ученых, писателей и художников не ели мяса. В пользу безубойного питания приводились самые разнообразные доводы — от результатов наблюдений примкнувших к вегетарианцам врачей до цитирования неизвестных российской публике зарубежных ученых, чьи аргументы не могли не вызывать изумления. Так, одна из самых активных пропагандистов вегетарианства в России О. К. Зеленкова, ссылаясь на доктора медицины Хейга из Лондона, писала:
Если бы собрать фактические данные, напр., насчет тех частей Индии, где рис и сырые овощи составляют основу питания, то оказалось бы, что как ревматические страдания, так и прочие болезни там вообще отсутствуют».
Такие выкладки вызывали изумление и смех не только у людей, бывавших в Британской Индии. Один из авторитетнейших врачей того времени, заведующий Гигиеническим институтом Московского университета профессор Ф. Ф. Эрисман, ратовавший за сбалансированное мясо-растительное питание, пытался объяснить тот факт, что вегетарианство в России, в отличие от Европы, приобрело яркий общественно-политический характер:
«Одни примыкают к вегетарианизму вследствие чисто-этических соображений; у других вегетарианский образ жизни принимает известную религиозную окраску; третьи бросаются в его объятия вследствие неудовлетворенности существующими условиями жизни; четвертые надеются при «рациональном» способе питания получить исцеление от различных физических недугов. При этих условиях понятно, что проявления вегетарианизма подчас бывают довольно странны, эксцентричны и даже уродливы и что нередко несообразная форма, в которую облекается вегетарианское учение, затемняет его внутренний смысл».
Эксцентричная пропаганда безубойного питания вызывала неприятие у немалой части подданных Российской Империи, и вегетарианцы превратились в излюбленную мишень для газетных фельетонистов и карикатуристов, постоянно высмеивавших их публикации и выступления на публике. Доставалось и продолжавшему ратовать за вегетарианское питание Л. Н. Толстому. Недруги, ссылаясь на членов его семьи, писали, что граф, на людях принимая исключительно растительную пищу, в отсутствие посторонних был не прочь полакомиться мясцом.
Под влиянием Льва Толстого русское вегетарианское движение из чисто оздоровительного преобразовалось в сугубо политическое
Фото: ТАСС
Но вегетарианцы, несмотря на непрерывный град критики, продолжали стоять на своем и считали Толстого непререкаемым авторитетом и своим вождем. И с того времени для одних русское вегетарианство было именем Толстого освящено, а для других омрачено. Не все практиковавшие безубойное питание захотели ассоциироваться с толстовцами, которых многие считали религиозно-социальной антиправительственной сектой.
Когда возникла идея выпускать в Петербурге листок для вегетарианцев, издание не разрешили, потому что на его страницах предполагалось давать слово Л. Н. Толстому. А после выхода в свет его религиозно-философского трактата «В чем моя вера?», призывавшего жить вне церкви и без контактов с государством, власти старались не предоставлять лишней трибуны неугодному проповеднику. Крестьяне, под влиянием толстовцев во главе с В. Г. Чертковым, ближайшим другом и соратником писателя, не только становились вегетарианцами, но и отказывались служить в армии, платить подати, быть старостами, волостными судьями и т. д.
«В последнее время в России, так же как и в других странах, стали увеличиваться случаи отказов от воинской повинности по религиозным убеждениям,— писал Чертков в 1898 году.— В разных местах России был целый ряд единичных отказов; а на Кавказе, среди так называемых духоборцев, отказы эти приняли массовый характер».
Представители интеллигенции под влиянием толстовцев «садились на землю» — основывали культурные сельские колонии.
На этом фоне слово «вегетарианство» воспринималось властями как синоним неблагонадежности. Во многих местах запрещалось устраивать беседы или читать лекции по вегетарианству. Однако издательство «Посредник», основанное В. Г. Чертковым, для интересующихся этой темой большими тиражами выпускало книги. Были изданы «Этика пища», «Научные основания вегетарианства», «Питание человека в его настоящем и будущем».
Но у россиян, желавших отказаться от мясоедения, все еще не было сборника рецептов вегетарианских блюд. Н. С. Лесков через газету «Новое время» обратился к читателям:
«Чувствуется надобность в издании на русском языке хорошо составленной, обстоятельной кухонной книжки для вегетарианцев, в которой были бы только изложены рецепты и способы приготовления вкусных столовых блюд без убоины… Таких книжек есть уже на немецком языке и очень много на английском. Последние особенно одобряются. В Лондоне, как известно, существует несколько вегетарианских ресторанов (без убоины), и в числе их есть два перворазрядных. Наши русские вегетарианцы до сих пор обходились кое-как, но теперь, когда число их стало значительно и еще постоянно увеличивается, они тоже озабочиваются иметь для себя лучшие удобства в столе, что очень важно для людей слабых, престарелых и больных. Для достижения этого теперь на очереди стоит издание русской поваренной книги для вегетарианцев. Для этого ими уже собраны иностранные книжки в подходящем роде, и есть лицо, готовое принять на себя расходы по изданию. Дело останавливается за недостатком хорошей, опытной хозяйки, которая знала бы английский язык настолько, чтобы понимать кухонные рецепты английской вегетарианской поваренной книги, и могла бы их передать по-русски, и не без выбора, а именно выбрать из всего только такие кушания, которые соответствуют русским продуктам и русскому привычному вкусу. Издатель и лица, озабоченные изготовлением такой книги для русских вегетарианцев, встретили большие затруднения в отыскании такой особы и обращаются теперь к посредству печати с просьбой помочь этому затруднению приданием искательству гласности. Кто пожелает взять на себя труд составления вегетарианской кулинарной книги, тех просят сообщить свой адрес и свои условия Н. С. Лескову».
В 1894 году «Посредник» выпустил такой сборник. Он переиздавался до 1917 года восемь раз. В интеллигентных семьях начались эксперименты с вегетарианскими обедами. А в некоторых городах появилась услуга «вегетарианские домашние обеды», и справочники и газеты сообщали приезжим адреса семей, где готовят блюда «без убоины» и рады за умеренную плату принять за свой стол единомышленников.
В 1896 году в Москве начала работать частная вегетарианская столовая. В течение следующих десяти лет было еще несколько попыток открыть такие заведения, но они почти не приносили прибыли, и их закрывали, так как многие из решившихся стать вегетарианцами состояли в этих рядах лишь несколько дней или недель.
Поэт В. Брюсов писал в июне 1898 года в дневнике: «Две недели вегетарьянствовал». А в декабре признавался:
Питались в Петербурге мясом, что оказалось неприятнее, чем я думал. Бальмонт пригласил нас на вегетарианский обед, но приготовили нечто мало съедобное. Были раз в столовой О-ва etc, где есть вегетарианские обеды, но и они оказались достаточно плохими».
Лишь в октябре 1909 года в Москве на деньги благотворителя, пожелавшего остаться неизвестным, открыли вегетарианскую столовую-долгожительницу. Наплыв посетителей был таким огромным, что в 1911 году столовую перенесли в арендованный особняк княгини Шаховской в Газетном переулке.
«Порядок в столовой образцовый,— писал художник И. Е. Репин, обедавший там ежедневно, находясь в Москве,— в передней гардеробным не велено ничего платить. И это имеет серьезный смысл ввиду особого наплыва сюда недостаточного студенчества. Поднявшись по двукрылой лестнице со входа, направо и налево занимают большой угол здания веселые светлые комнаты, установленные накрытыми столами. Стены всех комнат увешаны фотографическими портретами Льва Толстого, разных величин и в разных поворотах и позах. А в самом конце комнат, направо, в читальной висит огромный портрет Л. Н. Толстого в натуральную величину на сером, в яблоках коне, едущего по яснополянскому лесу в осеннюю пору (портрет работы Ю. И. Игумновой). Все комнаты установлены столами, накрытыми чистой и довольно достаточной сервировкой необходимых приборов и корзин с разным хлебом особого, приятного и сытного вкуса, который пекут только в Москве. Выбор кушаний вполне достаточен, но не это главное; а то, что кушанья, чтобы вы ни взяли, так вкусны, свежи, питательны, что невольно срывается с языка: да ведь это — объеденье!»
«Десяток рефератов, десяток резолюций»
Пожертвование на столовую подтолкнуло московских вегетарианцев к практическим действиям по созданию организации.
«Мысль об учреждении в Москве вегетарианского общества высказывалась уже давно среди группы лиц, практикующих вегетарианство,— говорилось в альманахе, посвященном истории общества.— Последним толчком к открытию в Москве вегетарианского общества послужило обращение к московским вегетарианцам одного лица, преданного идее вегетарианства, с просьбою взять на себя открытие в Москве вегетарианской столовой на деньги, которые это лицо готово было пожертвовать для этой цели. Ввиду ответственного положения, в каком очутились бы отдельные лица, взявшие на себя распоряжение этими деньгами, решено было не медлить с учреждением Общества, которое как ответственная организация могло бы взять на себя и прием пожертвований».
В феврале 1909 года был утвержден его устав по образцу Петербургского, созданного в 1901 году. Вегетарианские общества существовали также в Варшаве, Киеве и Кишиневе. В Северной столице оно было основано врачами и профессорами, и они предпочитали заниматься научными вопросами. Открытием столовой общество озаботилось лишь в 1912 году, хотя в Петербурге жило около 2 млн человек, из которых десятки тысяч были студентами.
Как «центр практического вегетарианства» славилась усадьба Пенаты И. Е. Репина и его жены Н. Б. Нордман. Там не только готовились привычные блюда, но и изобретались новые. Например, «бульон из сушеных трав». Для его исследования в Пенаты даже приезжал председатель совета Петербургского вегетарианского общества профессор А. И. Воейков. «Побеседовав о питании сеном и попробовавши суп из сена, А. И. остался очень доволен и серьезно отнесся к этому вопросу»,— сообщало «Вегетарианское обозрение» в 1911 году.
На стол в доме ярого поборника вегетарианства Ильи Репина (на фото) всегда водружалась кастрюля с супом из сена
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
В руководстве многих вегетарианских обществ постоянно возникали трения из-за увлечения одних членов теоретическими вопросами, а других — вопросами практическими, то есть открытием и поддержанием столовых, хотя на деньги, которые приносили столовые, можно было печатать брошюры, ездить с лекциями и т. д. Так, на этой почве в 1912 году раскололось московское общество. «Теоретики» основали новую организацию — «Духовное пробуждение», в планах которой было предложить «этическим вегетарианцам» духовную пищу, сплотить вокруг себя людей, ищущих истину, способных участвовать в беседах на религиозно-философские темы, а не просто дешево питаться. (В это время в прессе появилась информация, что, например, из обедающих в 40 берлинских вегетарианских ресторанах едва ли 3% вегетарианцы.)
«Духовному пробуждению» принадлежала заслуга созыва первого Всероссийского вегетарианского съезда в Москве в 1913 году. Правда, один из основателей нового общества П. И. Гуров остался недоволен работой съезда: «Десяток рефератов, десяток резолюций — на большее у съезда не хватило ни времени, ни сил». Он ратовал за воспитание масс, за переустройство общества на принципах гуманности и справедливости.
А в 1913 году уже ощущались изменения в отношении к приверженцам «социального вегетарианства» — толстовцам, отказавшимся от исполнения воинской повинности. Если в конце XIX — начале XX века их ссылали в Якутию или отправляли в дисциплинарные батальоны, то теперь они наказывались заключением в гражданской тюрьме. Так, Парфений Борисенок получил один год, два месяца и 23 дня, без лишения прав, а Иван Кодзюлис был приговорен к заключению в гражданскую тюрьму сроком на один год и четыре месяца, как сообщали газеты.
С началом Первой мировой войны отказывавшихся от службы вместе с толстовцами вегетарианцев уже считали врагами государства, и власти относились к ним соответственно. Им оставалось лишь верить в то, что радикальные перемены в лучшую сторону не за горами.
«Против войны и ношения оружия»
Власти не считали принципиальный отказ от животной пищи достаточным основанием для категорического нежелания брать в руки оружие (на фото — призыв в Красную армию, 1920-е годы)
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Но когда после Февральской революции началось реальное переустройство жизни, положение вегетарианского сообщества лишь ухудшилось. Весной 1917 года в Московском вегетарианском обществе произошли серьезные конфликты. Между служащими столовых и советом общества возник «антагонизм, которого раньше не было», как сообщали его члены. Служащие столовых объединились в Союз взаимопомощи официантов, где им внушали враждебное отношение к администрации общества. К тому же Союзное товарищество потребительских обществ г. Москвы отказало вегетарианским столовым в получении необходимых продуктов, а Городской продовольственный комитет дал такой же отказ, сославшись на то, что две столовые общества не считаются народными.
После захвата власти большевиками некая артель «Вегетарианское питание» въехала в главную столовую общества, не платя за аренду, коммунальные услуги и т. д.
Но настоящие проблемы у вегетарианского сообщества возникли после того, как в 1918 году начался призыв на службу в Красную армию. 23 мая 1919 года активнейшая участница вегетарианского движения Э. И. Каплан-Перпер писала управляющему делами Совнаркома РСФСР В. Д. Бонч-Бруевичу:
«Обращаюсь к ВАМ как к человеку и брату со следующей просьбой: в Апреле с. г. в Екатеринославе арестована группа моих друзей — члены Екатеринославского Вегетарианского общества и отвезены в Харьков в распоряжение Революционного Трибунала.
Зная хорошо всех арестованных и их деятельность, которая всегда была направлена в сторону добра и гуманности, зная также, что никто из арестованных не мог нанести никакого насильственного вреда никому из членов Российских граждан, также никто из них не мог в силу своих убеждений вредить какому-либо общественному или государственному учреждению, я решительно в недоумении, за что же арестованы и вырваны из полезной своей деятельности мои Екатеринославские друзья. Относясь совершенно беспристрастно к этому делу, я решительно не могу найти ни одной вины в деятельности и жизни обвиняемых моих друзей, за что они должны были бы быть посажены в тюрьму в стране Республиканских законов.
Неужели только за то, что, исповедуя законы любви и добра, старались также, соответственно своим убеждениям, вести свою жизнь и тем же служить ближним. Неужели их мирный труд, направленный на самоулучшение и служение слабым и малым, работая на огороде, или на просвещение ближних, есть дело преступное в нашем Социалистическом строе и требует наказания таких деятелей, истинных друзей народа, чистейших коммунистов-упрощенцев».
Еще больше положение вегетарианских организаций осложнилось после I Всероссийского съезда сектантских сельскохозяйственных и производственных объединений в 1921 году, где была принята резолюция об отказе от обязательной для всех крестьян России сдачи мяса государству — мясной повинности:
«Мы, группа членов Всероссийского съезда сектантских земледельческих общин, коммун и артелей, вегетарианцы по убеждению, считаем убийство не только человека, но и животных недопустимым грехом перед Богом и не употребляем мясной убойной пищи, а потому от лица всех сектантов-вегетарианцев просим Наркомзем не требовать от сектантов-вегетарианцев выполнения мясной повинности, как противной их совести и религиозным убеждениям».
Большевики расценили это как противодействие советской власти и негодовали:
Хотя на съезде присутствовали и такие сектанты, которые едят мясо, например баптисты, новоизраиль, адвентисты, меннониты, однако съезд единогласно присоединился к этому заявлению»
Противостояние вегетарианцев и власти еще более усилилось после того, как в 1922 году было запрещено Общество истинной свободы в память Л. Н. Толстого и прекращен выпуск изданий толстовцев. Московское вегетарианское общество осталось единственной легальной организацией, где они могли собираться, проводить беседы и лекции. Но поскольку общество возглавлял все тот же соратник Толстого В. Г. Чертков, большевики окончательно сочли вегетарианцев толстовцами и шаг за шагом принялись ограничивать и эту вредную для их власти деятельность.
Верный соратник графа Толстого Владимир Чертков смог сделать организованных вегетарианцев неотличимыми от идейных толстовцев
Фото: РИА Новости
16 февраля 1923 года Антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) направила в Политбюро ЦК РКП(б) доклад о проделанной работе, в котором говорилось:
«1) Постановлено создать брошюры, направленные против сектантских групп, особенно враждебных советскому государству (баптистов, евангелистов, толстовцев).
2) Устав Вегетарианского Общества, как ведущего антимилитаристскую агитацию, не утверждать».
Но московские вегетарианцы продолжали распространять пацифистские идеи. В марте 1927 года ОГПУ докладывало руководителям СССР:
«Толстовцы также развертывают работу против военной службы. Работа эта ведется на общих собраниях в гор. Москве, кроме того — путем рассылки на места нелегальных бюллетеней (журнала) Московского вегетарианского общества и распространения нелегальных писем от имени кружка «дружественного общения». Наряду с этим возобновилось издание эпизодических сборников, направленных против военной службы. Продолжается снабжение заграничных пацифистских журналов списками лиц, арестованных за отказ от военной службы: за январь месяц в заграничных журналах помещено 40 фамилий арестованных и 3 письма сидящих в тюрьмах СССР за пропаганду против военной службы. По Англии организован сбор для оказания помощи этим лицам; ввиду притока средств существующий при Московском вегетарианском обществе комитет по оказанию помощи арестованным увеличил пособие ссыльным с 5 до 10–15 руб.».
А в обзоре политического состояния СССР за декабрь 1928 года, составленном ОГПУ, говорилось:
«Сектанты. В Московском вегетарианском обществе организована из молодежи «группа противников войны» (12 человек). Эта группа ставит своей задачей вести усиленную пропаганду среди населения против войны и ношения оружия, активно помогать советами и средствами заключенным и ссыльным за отказ от службы в Красной Армии».
Вегетарианцы пытались отстаивать свое право на отказ от военной службы в судах и могли надеяться на успех, поскольку такое право было предоставлено некоторым религиозным объединениям. Но после принятия 8 августа 1928 года закона «Об обязательной военной службе» последовало разъяснение правил его применения к толстовцам и приравненным к ним идейным вегетарианцам, которое гласило:
«О толстовцах. Судебная практика… рассматривает их как этическую группу, носившую при царизме антимилитаристический характер, а не как группу лиц, исповедывающих определенный религиозный культ… После Октября, т. е. после того, как государственная власть захвачена рабочими и трудящимися, пропаганда религиозно-анархических взглядов графа Толстого, так же как и всяких непротивленцев, объективно направлена против защиты пролетарского государства от всех его врагов».
Вскоре, в сентябре 1928 года, члены молодежного кружка Московского вегетарианского общества были арестованы. В феврале 1929 года Моссовет отказал обществу в праве аренды на дом в Газетном переулке. А в апреле 1929 года ВЦИК отказал ему в регистрации устава и предписал прекратить всякую деятельность. 29 июня 1929 года совет Московского вегетарианского общества под председательством В. Г. Черткова собрался в последний раз.
