Так трудно современным казахам-горожанам, покупающим расфасованное мясо в супермаркете и готовящим обед на компактной плите, соблюдать старинный обычай, условно называемый «табақ тарту». Это название переводится (опять же условно) как «угощение гостей», а буквально означает «подавать блюдо». Речь идет о том, что каждому человеку за праздничным дастарханом предназначается определенная − в зависимости от родственных отношений с хозяином – часть вареного мяса.
В целом блюда с мясом делятся на «бас табақ» − главное блюдо, которое подается сидящим на төре (почетном месте) наиболее уважаемым гостям, «орта табақ» − «среднее блюдо» и «кіші табақ» − блюдо, предназначенное молодежи. На главном блюде подается пресловутая голова барана.
Это самое общая классификация, на деле же различают «сый табақ», наполненный наиболее деликтесными кусками: «жамбас, қазы-қарта, жал-жая, құйрық, сүбе қабырға»; «құда табақ» – блюдо, подаваемое свату – те же деликатесы плюс «құйрық-бауыр»; «құдағи табақ» – блюдо для сватьи; «жеңге табақ», на котором, в частности, подают «ұлтабар» − вареную двенадцатиперстную кишку, которая по поверью способствует рождению сыновей у женщины… и так далее.
Короче говоря, пожилым людям – самое отборное мясо, филейные кусочки, а молодежи и детям – внутренности, сухожилия, мясо пожилистее. Причем, мясо так делили не только на тое, но и в повседневной жизни. Например, после зимнего забоя скота для родственников, которые не смогли поучаствовать в угощении «соғым басы», в соответствии с их статусом (возрастом, полом, родством-свойством) хранят определенные куски «сыбаға».
Фото today.kz
Конечно, есть научное мнение, что в субпродуктах и соединительной ткани содержится множество полезных для растущего организма веществ, однако «табақ тарту» весьма похоже на половозрастную дискриминацию ☺
Невольно вспоминается сказка о бедняке, которому в богатом доме поручили разделить тушку гуся, и он со всякими шутками-прибаутками, интерпретациями-благопожеланиями хозяевам и их детям отдал голову, шею и крылья птицы, а все остальное забрал себе.
Но если говорить серьезно, то речь идет о глубинных основах нашей культуры. Пища – это всегда серьезно, а в традиционной культуре и сама еда, и процесс ее принятия нагружены символизмом. В казахском традиционном обществе каждый важный момент в жизни человека, семьи, социума отмечается ритуальным угощением, коллективной трапезой. Недаром в казахском языке слово «ас» означает «пища, еда» и одновременно «тризна, поминки».
При этом символическое значение имеет и то, какое угощение подается – достаточно вспомнить наурыз-көже, и то, кто приглашается на праздник – например, были специальные праздники и специальное угощение для пастухов, а на угощения, связанные с беременностью и рождением ребенка мужчин не приглашали, кому какое блюдо подается – например, перед обрядом беташар отец жениха передавал новой невестке через молодых женщин остатки мяса со своего блюда, произнося при этом благопожелания в ее адрес, что символизировало принятие невесты в род мужа (Н. Шаханова. Мир традиционной культуры казахов. Алматы, 1998. С.102).
Фото gylym-bilim.kz
Когда наша дочь была совсем маленькой, ей по медицинским показаниям делала массаж пожилая кореянка. Через несколько сеансов массажистка привязалась к малышке и начала ворковать: «Сладкая моя, собачонка ты моя…» А казахи к детям ласково обращаются «ботам, қошақаным, құлыным» − «мой верблюжонок, ягненок, жеребенок», т.е. ассоциации идут из сферы съедобного, любимой, почитаемой пищи ☺
Мы чувствуем своеобразное родство с тем, что употребляем в пищу. Действительно, издревле у разных народов на разных континентах существовало идея: поедая нечто, мы становимся тем, что съели. Воин-каннибал Океании ни за что не стал бы есть тело трусливого или подлого врага, опасаясь стать таким же. Но он, конечно, не упускал случая причаститься к силе, храбрости и славе великого врага. Наше отвращение к каннибализму (имеется в виду ритуальный архаический каннибализм, а не тот, который возникает в современном обществе во время голода или из-за психических расстройств) никакого отношения не имеет к эмоциональной ситуации в архаическом обществе. Можно даже предполагать, что для воина быть съеденным означало последнюю почесть, признание его высоких качеств.
Казахи сами себя называют «қой мінезді» и «жылқы мінезді» («имеющий овечий норов» и «имеющий лошадиный норов») по основным видам употреблявшегося в пищу мяса. Есть еще такое понятие – «жерік», когда беременная женщина хочет отведать какой-то особенной пищи. Считалось, что этой пищи жаждет ребенок в утробе, выполнение этого желания обеспечивает полноценность его развития, предопределяет будущее. В эпосе будущая мать батыра обычно желала отведать сердца леопарда, тигра или волка.
Короче говоря, мясоеды практически относились к истине, которую индуистские мудрецы выразили в фразе «Ты есть то, что ты ешь» (аюрведа и китайская терапия перевели эту мистическую истину в медицинскую плоскость, современная медицина тоже идет к этому).
Но архаический человек не просто съедает добычу. Он делает священным этот главный для его жизни акт, кладет в основу мировоззрения, осмысляет окружающий мир через эту призму. У всех народов на архаической стадии развития именно животное или растение – основной источник пропитания – становилось тотемом, т.е. признавалось не просто родичем, но первопредком человеческого коллектива, его родоначальником.
А с тотемом что делают? Приносят в жертву, а потом съедают (выделив богам или духам их долю, иногда в виде дыма или запаха ☺). У алтайцев, например, «байлу ағаш», «байлу ат» – священное дерево или животное, посвященное духам и предназначенное (в случае животного) для жертвоприношения, запретное животное, не используемое для хозяйственных нужд.
Фото ehistory.kazakh.ru
Блестящий исследователь архаического мышления Ольга Фрейденберг (двоюродная сестра Б. Пастернака, ее выдающийся научный вклад остался недооцененными потому, что в 30-е годы ХХ века ее докторская диссертация была подвергнута идеологической критике, книга изъята из оборота, после войны она преследовалась за космополитизм, посмертно были изданы лишь некоторые ее труды) интересно объясняла мышление человека при тотемизме. Тотем – это вожак коллектива, его отец, родоначальник, глава и тело коллектива, и одновременно весь коллектив, совокупность всех его членов. А поскольку человеческий мир отождествляется с внешним, с природой, тотем представляет и космос в целом.
Зверь становится тотемом потому, что основной деятельностью человека на ранних этапах эволюции была охота (в раннеземледельческих обществах обожествляемым тотемом нередко было растение). Тотемный образ, соотносимый сознанием с реальным зверем, наполнен в тоже время совершенно ирреальным содержанием.
Ведь тотем – это не просто животное-родоначальник, тотем есть форма осмысления мира, космоса, когда «все» и «одно», единичное и множественное сливаются, единичное служит выражением множественного.Тождество охотника и зверя, субъекта и объекта, смерти и рождения (когда смерть в одном мире означает рождение в другом), человеческого коллектива и вселенной, лежит в основе ритуального мышления, центральным нервом которого является ритуал жертвоприношения тотема – человека или зверя, из тела которого создается вселенная: из головы – небо, из туловища – средний мир, из глаз – солнце и луна и т. д.
Возвращаясь к нашим баранам, точнее, к обряду «табақ тарту» процитируем фундаментальное исследование новосибирских ученых по мифологии тюрков Южной Сибири – родственных казахам алтайцев, тувинцев, хакасов: «В основе древней символики коллективной трапезы лежала идея демонстрации тождества обоих структур – рода как социального организма и тела жертвенного животного». (Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал, 1990, с.43).
Именно поэтому в ритуальной трапезе каждому члену коллектива полагается вполне определенная часть.
В результате жертвоприношения тотема не просто возникает мир, но устанавливается порядок, гармония, иерархия: «… глубинная связь символики еды и жертвы заставляет вспомнить нас мифы о сотворении мира, согласно которым Вселенная возникает в результате разделения на части того, что было раньше единым. Эта операция сопровождается утверждением порядка, структуры, а в социальном плане – иерархии, соподчинения. Коллективная трапеза с расчленением туши животного… быть может восходит к неким древним ритуалам, базирующимся на представлениях о первой жертве (первопредке), из расчлененного тела которой возник Космос». (Там же).
Фото vk.com
Расчленение жертвенных животных использует анатомический код для оформления социальных структур: род осмысливается как единое тело, его члены как части тела жертвенного животного. Анатомический код используется и для оформления пространственно-временной структуры вселенной. Различные части животного воплощают не только строение вселенной (голова – верхний мир, туловище – средний мир и т. п.), но и отрезки времени, части определенного временного цикла, чаще всего, года. Как известно, большинство ритуалов связывалось с различными сезонами годичного цикла, а сам год представлялся некоей ипостасью тотема-космоса (отсюда ритуал проводов – а то и убийства-жертвоприношения – старого года и встречи нового).
В коллективных ритуальных трапезах казахов, например, наряду с головой жертвенного животного, выделяют 12 почетных частей (жiлiк, мүше), которые видимо, ассоциировались с 12 месяцами года (жыл) или 12 годами временного цикла «мүшел».
Фото toy-info.kz
Таким образом, когда на тое в ресторане официанты выносят блюда с мясом и подают его на столы гостям в соответствии с определенной иерархией, предлагают гостям нарезать мясо с костей − это по сути язычество, мистический ритуал поедания тотема, а значит воссоздания вселенной, установления в ней порядка и гармонии. Кстати, в абстрактной форме то же самое происходит в православных и католических церквях во время причастия. Помните евангельское «Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни…» и т. д.
Мы не имеем намерения оскорблять чувства христиан, но мифологические архетипы христианства давно изучаются наукой: многие евангельские мотивы имеют прямое отношение к ритуалу жертвоприношения тотема. Пусть все это в очищенном и символическом виде, но суть остается. Недаром этнологии известно множество трагикомических случаев, когда аборигены слишком ясно узнавали в христианской проповеди знакомые им истины и как конкретное руководство к действию принимали выражения «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, а Я в нем», пытаясь причаститься к новой религии через кровь и плоть миссионера (кстати, само понятие «при-частие» близко казахскому «сыбаға»).
Конечно, мир не стоит на месте. И далеко не каждый казах сумеет правильно разделать тушу, не каждому нравится запах «қарта» и вкус курдючного жира. Возможно, со временем казахи под давлением диетологов и этиков откажутся от мясоедства, станут веганами, но пока любовь к мясу – это элемент нашей самоидентификации, и мы троллим иностранных гостей, подавая голову барана.
Фото www.idrive.kz
P.S. Автор статьи просит читателей ответить на несколько вопросов на его страничке в ФБ для научного проекта «Актуальные практики памяти»:
1. В какой среде вы выросли?
2. Принято ли было в семье ваших родителей соблюдать обычай «табақ тарту»?
3. Придерживаетесь ли вы сами этого обычая?
4. Если в вашей семье предстоит большой той – свадьба или юбилей, повлияет ли на выбор ресторана бесплатная услуга «формирование и подача блюд с мясом в соответствии с казахскими обычаями»?